Журнал «Метод», № 1 • 2018 г. Читать весь номер онлайнResponsive image

Лоббизм, фракции и тайные решения

Как устроена политика в Китае - рассказывают политологи из Поднебесной

«Метод» № 3 • 2019

Свежий номер «Метода»
Читать

Несмотря на стремительное экономическое развитие Китая и его постоянно растущее влияние на мировые процессы, информации о том, что происходит внутри страны, не так много. Это справедливо и для системы управления, которая непонятна для многих и окружена мифами. Разговор о китайской политике логично начинать с одного из самых распространенных вопросов: какова роль марксистских идей в управлении государством?

«Рыночный ленинизм»

Хотя коммунистическая идеология остается официальной в Поднебесной, теперь она больше не является мотивирующей силой, как во времена Мао Цзэдуна, уверен преподаватель Гонконгского университета науки и технологий Дэвид Цвейг. Его открытый курс «Китайская политика: КНР с точки зрения политологии» дает представление о том, кто и как управляет страной. В течение последних тридцати лет КНР перешла от полноценной коммунистической модели к рыночной экономике, примерно 95% товаров и услуг в Китае производятся и продаются на рыночных условиях.

082_2.png

Для описания китайской модели управления часто используется предложенный журналистом New York Times термин «рыночный ленинизм», подразумевающий рыночный капитализм под управлением номинально коммунистической партии. Однако несмотря на реформы в экономической сфере, значительных шагов в сторону демократизации страна не сделала. В Китае практически нет независимых массовых общественных и негосударственных организаций. Если такие организации вдруг возникают, то Коммунистическая партия Китая (КПК) старается создать в них свои ячейки и поставить их под контроль. Более того, в последние годы КПК старается создавать ячейки и на частных предприятиях.

В Китае ограничен доступ обычных граждан к информации, «великий китайский фаервол» (система интернет-фильтров) делает недоступными многие иностранные сайты. В стране также нет оппозиционных СМИ, ограничена свобода слова. Граждане могут быть привлечены к ответственности за неодобрительные отзывы о международной политике Китая или о коррупции в высших эшелонах власти.

Китайская политэкономия

«Коммунистический дух», так или иначе, сохраняется в Китае. Несмотря на рыночные реформы, экономика в КНР остается политизированной в большей степени, чем экономики демократических стран. Государство активно вмешивается в хозяйственные процессы. Это касается не только валютного регулирования. «Большая четверка» банков с государственным участием контролирует более половины рынка финансовых услуг. Это привело, в частности, к формированию параллельного теневого рынка.

Центральная и провинциальная бюрократия через зависимые и государственные предприятия контролирует, по некоторым оценкам, примерно 33% китайского ВВП. Многие компании в провинциях имеют тесные связи с региональным руководством, что выражается в активном лоббировании и протекционизме.

О курсе и лекторе

082_3.png

Директор Центра исследований международных отношений Китая, профессор департамента социальных наук Гонконгского университета науки и технологий Дэвид Цвейг (David Zweig) исследует китайскую политику уже больше 35 лет. Степень PhD он получил в Мичиганском университете, потом занимался исследованиями в Гарварде. Впервые Цвейг приехал в КНР еще до начала рыночных реформ.

Цвейг также является профессором Национального университета оборонных технологий в Шанхае и вице-президентом Центра глобализации Китая в Пекине. Он признанный эксперт по международным отношениям в Азии и китайско-американским отношениям. Китайское правительство финансирует его исследования в сфере обратной миграции тех, кто уехал из КНР, и в сфере международных отношений вокруг распределения ресурсов.

Программа Цвейга «Китайская политика: КНР с точки зрения политической науки» (Chinese Politics — China and Political Science) является частью серии, подготовленной Гонконгским университетом науки и технологий. В других открытых курсах университет рассказывает о трансформации экономики страны, об участии КНР в международных процессах, а также об истории этого государства.


Экономическая политика в значительной мере построена на концепции социального контракта между властями и отдельными группами населения, которым гарантируются те или иные блага. Например, работники государственных предприятий ожидают, что правительство обеспечит их работой, социальными благами и пенсией до конца жизни.

Эти ожидания напрямую следуют из идеалов социализма: государство должно заботиться о гражданах именно таким образом. Представления о социальном контракте сильно затрудняют реформирование государственных предприятий, их ликвидацию, сокращение штатов. Более того, они порождают движение к прямому госрегулированию. Нынешний лидер КНР Си Цзиньпин неоднократно отмечал, что высокая степень участия государства в хозяйственной жизни должна сохраняться или даже расти.

Кто и как принимает решения?

Китайские власти в большой степени контролируют политическую и общественную жизнь, параллельно оказывая сильное влияние на экономику. Китайская политическая система покажется непонятной и запутанной западному наблюдателю, привыкшему к формальным институтам и процедурам вроде слушаний в Сенате или Конгрессе США, дискуссий в профильных комитетах, одобрения главы государства или кабинета министров. В Китае решения принимает узкий круг влиятельных политиков за закрытыми дверями, а потом передает их для одобрения в законодательные и исполнительные органы власти. Такие правила действуют как на федеральном, так и на региональном уровне.

«Документ номер 9»

О существовании в Коммунистической партии Китая «документа номер 9» стало известно в 2013 году, вскоре после того, как во главе страны встал

Си Цзиньпин.

Название часто переводят как «Бриф о текущей ситуации в сфере идеологии». Неизвестно, является ли он выражением мнения всего действующего руководства страны, или только одной из фракций.

Бриф предостерегал против того, что можно назвать «либеральным образом мышления». В нем названо семь проблем, на которые партия должна обратить внимание. Это идеи конституционной демократии, универсальных человеческих ценностей, гражданского общества, неолиберализма (под ним понимается полная либерализация и уход государства из экономики), свобода СМИ, гражданское общество и требования реформ. Журналист, передавший западным СМИ документ, был осужден в КНР за разглашение секретных сведений.


Часто способность политика повлиять на решения определяется не должностью (хотя и она, конечно, играет роль), а поддержкой, которую он имеет во властных кругах. Дэн Сяопин, начавший реформы в КНР в 1979 году, формально никогда не занимал должность руководителя государства, однако сосредоточил в своих руках реальную власть. Другой пример: во встречах высших партийных руководителей могут участвовать уже ушедшие на пенсию лидеры. Хотя формально они не просто не должны, но даже не имеют права там находиться, но присутствуют потому, что сохраняют свое влияние. Это явление получило название китайской «политики элит».

Реальную власть сосредоточил в своих руках Постоянный комитет Политбюро ЦК КПК, в него входят наиболее влиятельные политики, которые контролируют спецслужбы, внутреннюю и экономическую политику, армию, идеологию и пропаганду. Если член Постоянного комитета переходит на руководящую должность в спецслужбах, его удаляют из состава комитета, чтобы «человек, контролирующий курок», не участвовал в принятии важных решений. В Китае армия и другие силовые структуры находятся под контролем гражданских лиц.

Движение вверх

Может показаться парадоксальным, но многие решения, принимаемые в КНР, инициируются снизу. Например, региональный политик, обративший внимание на проблему, может начать ее обсуждение в партийных органах, так информация попадает в Центральный комитет КПК. Члены ЦК могут заняться вопросом и убеждать Политбюро в необходимости определенных действий. Однако решающее слово останется за Постоянным комитетом. Принимаются те решения, которые получат больше поддержки и за которые выскажется большее число политиков или функционеров на разных уровнях.

082_4.png

Одним из самых ярких примеров такого движения является деколлективизация в Китае. До 1979 года китайское сельское хозяйство было коллективным и в значительной степени напоминало советское. Однако многие крестьяне тайно делили общую землю на участки и формировали подобие частной собственности.

Ряд китайских политиков, в первую очередь Дэн Сяопин, призывали не мешать им и смотреть, что получится, хотя такая деятельность крестьян была явно незаконной. Через некоторое время китайские политики убедились в том, что хозяйства с индивидуальными участками более продуктивны. И это послужило главным аргументом для начала экономических реформ.

Движение вверх касается не только решений, но и людей. Коммунистической партии удалось выстроить систему, при которой госслужащие, показавшие хорошие результаты на местах, быстро поднимаются по карьерной лестнице.

Главным результатом деятельности региональных руководителей считается экономический рост на вверенной им территории. У молодых госслужащих и партийных ветеранов разные подходы к управлению, установили исследователи из департамента социальных наук Гонконгского института науки и технологий. Они изучали зависимость между возрастом бюрократов и тем, какую политику они проводят на своих территориях. Выяснилось, что молодые чиновники инициируют проекты, которые могут привлечь инвестиции и «разогнать» экономический рост. Возможно, таким образом они стараются убедить партию в том, что способны к эффективному управлению. Ветераны же склонны больше инвестировать в общественные блага и не запускать рисковые проекты.

Кто сильнее?

Недемократические государства часто ассоциируются с сильной центральной властью, подавляющей регионы, однако КНР отличает достаточно сильная власть региональных элит. Постоянный комитет Политбюро КПК, который принимает важнейшие решения, неоднороден во взглядах, семеро входящих в него политиков дискутируют по наиболее спорным вопросам. Как правило, побеждает сторона, которая смогла получить наибольшую поддержку, в том числе в регионах. Например, многие инициативы бывшего лидера Китая, Ху Цзиньтао не были реализованы, одна из причин — они не получали значительной поддержки среди партийных и региональных лидеров.

Каждая провинция и даже многие города имеют в Пекине представителей, которые располагают бюджетами для лоббирования региональных интересов в центральных органах власти. По оценкам экспертов, в Китае такая деятельность намного активнее, чем в европейских странах или в США.

Элитарная политика в КНР привела и к формированию огромного числа фракций, действующих как на центральном, так и на региональном уровне. Они формируются на основе идеологической близости и личных связей. Так, очень влиятельна фракция, объединяющая представителей энергетической отрасли и ряда силовых ведомств. Столкновения между фракциями нередко приводят к заключению в тюрьму наиболее активных представителей проигравшей стороны, что со стороны часто выглядит как борьба с коррупцией.

В отличие от западных демократий, влияние общества на политику в КНР ограниченно. Тем не менее граждане высказываются о тех или иных решениях в социальных сетях, блогах и в личном общении, и КПК старается собирать информацию об этом, чтобы реагировать на требования населения. Более того, партия изучает общественное мнение с помощью социологических опросов. Крайним средством влияния общества на власть является протест. На конец 2017 года по всей стране было зарегистрировано около 250 протестных акций.

Что дальше?

Эксперты расходятся во взглядах на будущее китайской политической системы. Как правило, говорят о трех основных вариантах. Первый — это политическое развитие и демократические преобразования. Поскольку Китай уже реализовал постепенные изменения в экономике, можно ожидать, что настанет время для таких же осторожных, но значимых реформ в политической сфере.

Одна из важных предпосылок — экономический рост. Считается, что переход к демократии возможен, когда ВВП на душу населения достигает уровня 7 тысяч долларов в год. Это связано не только с увеличением численности среднего класса и развитием частной собственности, требующей защиты прав, но и с ростом урбанизации, эффективности коммуникаций и уровня образования.

Тайвань, отделившийся от Китая, в результате реформ смог перейти от диктатуры к демократии, реформы там начались с местных, деревенских, выборов. Выборы на деревенском уровне есть и в Китае. Избранные на них политики часто конкурируют за власть с местными комитетами КПК, то есть представляют собой реальную силу. Кроме того, в Китае колоссальное число групп влияния и фракций, интересы которых могут распространяться дальше лоббизма.

Несмотря на очевидные предпосылки к демократизации, заявления первых лиц государства косвенно говорят о сохранении в стране «рыночного ленинизма». И это второй вероятный сценарий. Более того, контроль КПК над политической жизнью может даже возрасти. Си Цзиньпин, ставший председателем КНР в 2013 году, останется у власти до 2023 года, а то и дольше. В марте 2018 года Всекитайское собрание народных представителей отменило ограничение занимать высший государственный пост только два пятилетних срока. Не исключено, что он сможет оставить политического преемника.

Си Цзиньпин считается сторонником авторитаризма. В одной из своих первых речей он заявил, что не будет «новым Горбачёвым» и не допустит коллапса государства из-за веры в какие-либо ценности. Поэтому в ближайшие годы ожидать демократических реформ в КНР, видимо, не стоит. Одним из знаков усиления контроля над обществом считается «Документ № 9».

Третий сценарий предусматривает коллапс КПК. Дэвид Цвейг считает его самым маловероятным и подчеркивает, что не хотел бы такого развития событий, но, как социолог, вынужден рассматривать его.

В числе проблем, которые могут привести к такому исходу, этническая нестабильность, в том числе в Тибете, экономическое неравенство, коррупция. Некоторые наблюдатели утверждают, что уже сейчас система находится в состоянии дезинтеграции и коллапса. Как бы ни сложилось будущее, опыт китайской системы управления достоин изучения с точки зрения позитивного опыта и как предостережение от ошибок.

Вторая экономика в мире

На протяжении последних 30 лет, с начала экономических реформ в 1979 году, китайская экономика демонстрирует беспрерывный рост — в среднем на 8% в год. Валовой внутренний продукт страны составляет 12,4 триллиона долларов в номинальном выражении и почти 23,6 триллиона долларов по паритету покупательной способности.

По последнему показателю это крупнейшая экономика мира, по номинальному ВВП Китай все же уступает США. В 2016 году ВВП на душу населения превысил 8 тысяч долларов, приблизившись к российскому.

Но как долго продлится такой рост? Альберт Парк (Albert Park), профессор, директор Института исследований новых рынков Гонконгского университета науки и технологий, в курсе лекций «Трансформация экономики КНР» предупреждает об экономических вызовах, которые стоят перед государством.

Прежде всего это постоянно растущий объем инвестиций за рубеж. Их польза для внутренней экономики КНР неочевидна. Деньги направляются за границу потому, что стоимость рабочей силы внутри Китая постоянно растет. Пока КНР сохраняет конкурентоспособность за счет инноваций и развитой инфраструктуры, но отток капитала становится серьезным вызовом.

Экономика Китая ориентирована преимущественно на экспорт и до сих пор привязана к рынку США. Решением могло бы быть развитие внутреннего потребления, однако пока китайцы предпочитают сберегать деньги, а не покупать товары и услуги. Доля накоплений в стране одна из самых высоких в мире.


Понравился материал? Поделитесь с коллегами

Обучение

Бухгалтерский (бюджетный) учет. Формирование отчетности.

Налоговое планирование. Изменение законодательства.

Вопросы трудовых отношений. Производительность труда. Оплата и нормирование труда.

Развитие внутреннего финансового контроля и аудита.

Семинары всегда проходят на высоком уровне, носят прикладной характер, информативны.
Директор Департамента экономики и финансов Министерства культуры РФ Т. В. Серова

Спасибо за оставленую заявку!
Менеджер свяжется с Вами
в ближайшее время.